Валентин Русаков - Трехречье[СИ]

После бани, Варас сидя у окна в нашей комнате и пыхтя трубкой, наблюдал как я примеряю новый гардероб, то делая критические замечания, то заливаясь громогласным хохотом, и когда я, проклиная местную моду, уже более-менее нарядился, то получил очередное поучение от Вараса:

— А перевязь? Никитин, ну не позорил бы меня! Ты в первую очередь воин, и не важно, на службе у князя или в наемниках… Был бы лавочником или ремесленником, пожалуйста, кошеля на поясе хватило бы, но тебе, тем более на обряде, без меча нельзя появляться, позор это будет, и мне и тебе.

— Ясно, — вздохнув ответил я застегивая пряжку перевязи.

— Многому тебя все же еще учить, — задумчиво произнес Варас, выпустив дым к потолку.

— Угу… Ну что, пошли?

— Иди к Чернаве, она ждет, а я вниз к дочери, там вас ждать будем.

— Хорошо, — кивнул я, вышел в коридор и направился в комнату к Чернаве.

— Входи, — послышалось из-за двери, когда я только приготовился в нее постучать.

— Ну что, родственница… рассказывай, а то я за сегодняшний день уже начудил по незнанию.

— Садись, — пригласила меня Чернава за стол, на котором она уже разложила на серебряном подносе всякие свои «инструменты», которые приготовила к обряду.

«Кто все эти люди?» — проскочила мысль, когда я сопровождаемый Чернавой спустился вниз. Человек двадцать собралось… Люди сидели за двумя составленными столами, и увидев меня и идущую следом Чернаву радостно загомонили. Варас стоял в конце стола и держал за руку Дарину, которая казалось, не дышала от волнения. Ладно, как там Чернава говорила? Подойти сначала к отцу, и предложить ему вина из одной из трех чеканных медных кружек что я несу на подносе, причем он откажется два раза, отодвигая от себя поднос, ну и вроде я должен быть настойчив и предложить в третий раз, после чего Варас, обратившись к Большой Луне, со всякими словами благодарности, взял кружку, отпил и поставил на поднос. Чернава шедшая позади меня, чего-то там бубня себе вполголоса, забрала у меня поднос и склонившись, предложила мне и Дарине взять кружки, и напоили друг друга вином, т. е. она взяв кружку стала поить меня, а я ее, причем у нее руки тряслись так, что пару раз поручив по зубам мне пришлось ловить кружку ртом, на что все снова загомонили и рассмеялись, отпуская комментарии. В общем, напоили друг друга без эксцессов, что являлось по местным поверьям хорошей приметой. Затем нас с Дариной усадили на длинную лавку покрытую красиво вышитой накидкой, а Чернава подошла и встав сзади положила нам на головы руки и начала читать какой-то очередной магический стишок, от которого было мне стало сначала не мо себе, потому что от макушки до пяток буквально током прошибло, после чего по всему телу волнами пошел жар, блин, что-то не предупредили про такой побочный эффект… жарко, реально печет, словно под рубаху углей насыпали и терпеть это становилось все трудней, я скосил глаза на Дарину и увидел ее сосредоточенное от вероятно такой же боли лицо, по которому просто ручьем текли слезы, но она терпела… ну и я терпел, куда ж деваться. Медленно повел глазами по присутствующим, у которых с лиц также сошли улыбки и они внимательно смотрели на нас, да уж, филиал преисподней блин открыли… но тут резко вместо волн жара по телу побежал приятный холодок, а во рту почувствовался вкус железа. Дарина облегченно выдохнула, и я увидел, как она заулыбалась, а присутствующие начали хлопать и кричать — Родные сердца! Родные сердца! Вообще по идее, теперь должно было прозвучать что-то вроде «Горько!», но не в Трехречье, тут первый поцелуй после обряда должен быть сокрыт от всех… Радостно подскочил Варас и сначала поцеловал Дарину а затем обнял меня так, что я думал все, сейчас сломает пополам. Начали подходить люди, поздравлять и желать всякого хорошего, что в такие моменты могут пожелать. Совсем незнакомых конечно не было, за исключением трех человек, которые как выяснилось, были музыкантами, и они присев в углу начали негромко играть простенькую, но веселую мелодию. Вот так собственно и закончился обряд, и как я потом у Чернавы выяснил, то заключительная часть обряда могла закончиться совсем по-иному, с потерей сознанием и частичным параличом, на время правда, и это бы показало, что нет у наших сердец желания единиться, вот такая магия местного бракосочетания.

А потом перед нами на стол выставили небольшую, литров на двадцать деревянную бочку и все присутствующие начали кидать в нее кто монеты, кто какие-то предметы домашней утвари, в общем подарки дарили, а Дарина с самого начала обряда вцепилась своими длинными и тонким пальцами мне в ладонь так, что я начал было думать что будет дырка сейчас.

— Дарина, послабь ручку то, — тихо сказал я ей на ухо.

— Ой… прости, — улыбнулась она, — и подняв мою ладонь несколько раз подула на нее, будто остужая, и глядя на меня своими огромными глазами еще не просохшими от слез.

Ларта конечно расстаралась, вроде все как-то скромно, но очень вкусно и разнообразно, и напитков много разных, как говориться на любой требовательный вкус. Я пододвинул поближе кувшин с вином, и весь вечер потихоньку пил только его. Дарина же, так и цедила из своей кружки наполненной в начале застолья. С улицы на звуки музыки и веселья не стесняясь заходили люди, такой уж обычай, на празднование обряда может прийти любой, и бросив монету в бочку с пожеланиями «брачующимся» присоединялись к застолью.

— Ваше время вышло, оставьте праздник гостям, идемте, я провожу, — вдруг склонилась над нами Чернава и прошептала мне на ухо.

— Эм… а ну да, идем, — ответил я вставая.

Чернава хоть и предупреждала об этом моменте, но я что-то запамятовал уже. Вот так, посидели молодые с гостями и топайте, не мешайте спать лицом в салате.

На втором этаже судейского дома, в самом конце коридора нам была уже приготовлена комната, которая находилась практически над кухней, и каменная труба печи прогревала помещение очень хорошо. Чернава проводила нас, и открыв дверь пригласила войти, попутно сунув мне в руки корзину с завтраком и улыбнулась, от чего символы татуировок на ее лице словно заплясали.

Дарина нерешительным шагом подошла ко мне, и взяв за руку потянула в угол комнаты, к широкому топчану заправленному чистым бельем и несколькими подушками разных размеров.

— Да брось ты ее, — прошептала она слегка подрагивающим голосом.

Плетеная корзина плюхнулась на пол, я подхватив Дарину на руки понес ее к супружескому ложу, кем то заботливо приготовленному…

Как же я ошибался… Дарина была на первый взгляд совсем юной девушкой, но прошедшая брачная ночь показала что она Женщина, да уж… Конечно, она была девственницей, но ее теоретические познания в отношениях с мужчиной, воплощенные этой ночью на практике заставили меня забыть о всем своем предыдущим сексуальном опыте. Такие дела… а уснули мы уже под утро, крепко обняв друг друга и даже не укрываясь, т. к. мне казалось что мы обогрели комнату больше чем печная труба. И с утра мы ленились… просто валялись, нет не просто конечно, мы еще успели подарить друг другу несколько сладких моментов до той поры, пока за дверью не прозвучал голос Чернавы:

— Обедать! И потом собираться, в дорогу.

Дарина озорно хихикнула, и крепко обняв меня, сказала:

— Я так хочу есть!

Обедали под одобрительными взглядами Чернавы и Вараса, Дарина скромно и немного краснея смотрела в тарелку, я же не выдержав парного сеанса гипноза спросил:

— Что-то не так?

— Все так дети мои, — улыбаясь, ответил Варас, — все так.

Пообедав мы принялись за сборы, затем мы с Варасом перенесли все наши пожитки в фургон, у которого были сняты колеса и приделаны широкие и длинные полозья, а накидка фургона была утеплена шкурами, и спустя час мы выехали со двора судейского дома и присоседились к колонне розвальней, что возвращались в форт. Наш фургон, которым весьма умело управляла Чернава был крайним в колонне, которую мы с Варасом замыкали, держа коней рядом и разговаривая, так, ни о чем. Вообще Вараса как подменили, и тараторит и тараторит, а я лишь киваю в ответ, вроде как участвую в разговоре.

— Никитин, я тебе этого не прощу, — не по-настоящему обижаясь и расхаживая по новому, еще не обработанному полу нашей пристройке к кузне, говорил Тарин, — это ж надо! Съездил в каменок называется, да с обрядом вернулся…

— А хотите… хотите мы устроим еще один праздничный ужин, — хлопая длинными ресницами спросила Дарина.

— Вот! И я про это, — ответил он уже улыбаясь, — ладно, я с обозниками поговорю, завтра в столовой форта праздновать будем, а сейчас мне в городище надо, людей много по домам распустили не успеваю ничего… и я князю про вас все расскажу.

— Когда тебя ждать? — спросил я проводив Тарина до порога.